11/12—68

иногда побеждали его. Таким образом, создались характерные танцы — пантомимы, т. е. такие, где все было основано на подражании (греч. pan — все и mimos — подражание). Это и есть прототип нашего балета*.

В Риме развитие подобных пантомим обязано прежде всего трагедии. Этот серьезный род театральных представлений мог нравиться только избранной публике. Недаром еще в III в. по Р. Хр. жители одного испанского городка, никогда не видавшие трагедии, при первом представлении в испуге разбежались из театра. С течением времени из трагедии на сцене стали исполняться только отдельные акты, могущие произвести на зрителей особенно сильное впечатление. Таковы были монологи актеров, сопровождаемые жестикуляцией, а в лирических партиях и танцами. Например, про Нерона его биограф Светоний рассказывает•, что он выступал подобным образом в следующих ролях — томящейся родами Нимфы•, матереубийцы Ореста•, ослепшего Эдипа• и безумного Геракла•. При представлении последней из названных пьес, один молодой рекрут стоявший на часах, увидев, что его государя, соответственно с содержанием драмы, заковывают в цепи, прибежал к нему на помощь. Роли эти исполнялись в масках. Непритязательной публике, плохо разбиравшейся в психологических тонкостях трагических ролей, гораздо более нравились одни танцы и жесты без всяких слов, как и теперь кинематограф весьма успешно конкурирует с театром. Вот почему пантомима мало-помалу вытеснила трагедию.

* * *

Успеху пантомимы способствовало и необыкновенное искусство ее исполнителей. Во время Нерона,

* Слово «балет» происходит от вульгарного латинского глагола  «ballare» — вертеться, танцевать, — встречающегося в литературном языке впервые у блаж. Августина (VI в.).