19/20—357

по свету, где «оскорбленному есть чувству уголок»•, от последнего монолога Альсеста, который собирается chercher sur la terre un endroit écarté, Où d’être homme d’honneur on ait la liberté; в переводе Кокошкина вместо endroit écarté употреблено выражение, более близкое к грибоедовскому:

Пойду искать угла в краю отсель далеком,

Где можно как-нибудь быть честным человеком.

Издание «Мизантропа» имеет некоторую особенность: между гравированным фронтисписом и печатным заглавным листом помещено два листка с посвящениями. Первый из них гласит:

Ея Императорскому Величеству Государыне Императрице Елизавете Алексеевне,

С благоговением посвящает верноподданный Федор Кокошкин.

На втором читается:

Ея Императорскому Величеству Государыне Императрице Марии Феодоровне.

С благоговением посвящает верноподданный Федор Кокошкин.•

Внешний вид обоих листков — бумага, подбор шрифтов, размещение текста — совершенно одинаков, и вся разница заключается в имени лица, которому посвящен перевод. Единственный доступный мне экземпляр имеет надпись о принадлежности А. Тургеневу, т. е. известному археографу А. И. Тургеневу (1785—1846). Интересно было бы знать, снабжены ли и другие экземпляры двумя посвящениями, которые, казалось бы, друг друга исключают. Которой из двух императриц верноподданным был Кокошкин?

Н. П.

ПОПРАВКА.

В заметке «В. Гюго и русская цензура» («Бирюч», № 11—12, стр. 106) я по памяти приписал М. П. Петровскому оставшийся в рукописи (не его почерка) перевод оперетки «Jobim et Nanette» •. По найденным мною позднее в его бумагах листкам с заглавием «куплеты из оперетки (зачеркнуто: «Жобен и Наннета». — Н. П.) “Господин-слуга и Госпожа-служанка”. Перев.