2—40

ринской сцене целиком и Савина играла уже не Верочку, а Наталию Петровну, — тогда поняли всю прелесть и благоухание драматического таланта Тургенева, писавшего свои пьесы до Островского. Все, даже самые первые произведения Островского были написаны после «Месяца в деревне», — а между тем теперь они кажутся для нас более отошедшими в глубь лет, чем живая душистая вязь тех дивных цветов, что, кажется, будто вчера сорвал Тургенев, — и составляет одно из лучших украшений кошницы нашей литературы.

И это ничего, что француз первый указал нам на сценичность того, что мы у себя не замечали. У них более тонко развит аппарат художественного восприятия, чем у нас, — и только.

П. Гнедич.

Варламов — о Тургеневе.

(Записано со слов покойного артиста).

В 1903 году почти после двадцатипятилетнего перерыва, в Александринском театре возобновили «Месяц в деревне».

Большинцова, как и на первом представлении тургеневской пьесы, играл К. А. Варламов.

Перед самым спектаклем мне пришлось беседовать с покойным К. А., и он поделился со мной интересными воспоминаниями о Тургеневе и об его пьесе.

— При первой постановке «Месяца в деревне», — начал К. А. свой рассказ,— он был обставлен лучшими силами нашего театра. Участвовали: Савина, Жулева, Абаринова, Стрельская, Нильский, Сазонов, Полонский (муж А. М. Дюжиковой), Петровский, Шемаев и я. Кто был восхитителен — так это Савина! Я не нахожу даже слов описать вам, как она играла Верочку! Это было нечто поразительное, нечто такое,