2—32

последнее время в разладе с дирекцией, — и роль надо было передать Латышевой, выучившей свою партию в три дня, отчего проиграла (немного, впрочем) голосовая партия Авры, но выиграло все исполнение оперы, потому что капельмейстер (из нежных отношений к Латышевой) за мою Юдифь готов теперь живот положить. На костюмы и декорации было отпущено всего вместе около 3-х тысяч. Скудновато! но постановка, благодаря моим указаниям вышла не бедна. По крайней мере, толкова (кроме сцены «вакханалии», вовсе не удавшейся) и во многом подходящей к характеру. Танцами только крепко насолил мне Алексей Богданов, protegé П. С. Федорова. Ни одного из моих намерений в восточном характере не выполнено. Везде казенщина и подлейшая рутина в этих анафемских «mise en scene dansante». К осени надеюсь поправить эту слабую сторону. А теперь принужден был выбросить все танцы 4 акта, музыку которых жалеют даже музыканты в оркестре. Вызовам, аплодисментам после каждого акта и конца нет! Признаюсь вам, что это меня крайне удивляет за нашу публику. Стиль моей оперы до того строг и серьезен, до того не похож на все даваемое на наших оперных сценах, что имел полное право ожидать только холодного succês d’estime, особенно за первый акт. Ни чуть не бывало – в первый же раз вызвали и хоры, и автора, тотчас после первого падения занавеса. Театр оба раза был битком, несмотря на позднюю пору, — дачную, — и несмотря на возвышенные цены. Толков в городе об «Юдифь», конечно, много. Но большинство уже за меня. Оппозиция весьма незначительна и только пособляет энтузиазму, подливая масло в огонь…

Ваш  А. Серов.

(Взято из «Русской Старины» за 1888 г.).