15/16—235

в первый и последний раз; таким образом он теряет репутацию».

Обстоятельства последних лет и месяцев жизни Мочалова мало известны; поэтому собственноручное письмо его, выше приведенное нами, имеет несомненное биографическое и историческое значение.

Б. Модзалевский.

______________

И. А. Гончаров об И. Н. Крамском.

Известен отзыв И. А. Гончарова о письмах И. Н. Крамского, изданных В. В. Стасовым: «Письма дышат такою наполняющею всю душу художника любовью к искусству и притом сознательною, разумною и горячею любовью, какой», по словам В. В. Стасова, «не выказывал в отношении к искусству своей страны ни один европейский критик». Так, между прочим, характеризует знаменитый писатель письма Крамского в статье «Нарушение воли» (изд. «Нивы», II, 229). Но в этой статье, как она появилась в печати, ничего не говорится о самом Крамском, как художнике. Между тем в одной черновой рукописи И. А. Гончарова мы нашли набросок, дающий очень тонкую критическую оценку творчества этого художника, — набросок, показывающий, что автор «Мильона терзаний» сохранил свой большой критический талант до конца жизни... A propos • рассказывает он здесь крайне любопытную историю написания Крамским его портрета, находящегося в Москве, в Третьяковской галерее. Приводим некоторые отрывки из этой, не изданной пока рукописи автора «Обломова».

И. А. Гончаров находит, что В. В. Стасов изданием писем Крамского оказал большую услугу обществу. «Книга его писем — это целый курс живописи в трех частях — умозрительной, эстетической и критической. Без нее теперь не обойдется ни один интеллигентный художник, мыслящий, а не слепо мажущий кистью что попадется на глаза... Он столько же великий учитель искусства, сколько великий художник».

При этом, однако, наш писатель указывает на существенный недостаток знаменитого художника. «Ума, логики, — страсть сколько было у Крамского, — это видно из книги, и, на мой взгляд (может быть, я разрешусь парадоксом), этот избыток