13/14—181

воспользоваться этими суммами!» — ответил я и, повернувшись, ушел.

— Что еще сказать вам? В 1896 году, вместе с моей сестрой, М. Ф. Кшесинской, О. О. Преображенской, А. Бекефи и Г. Г. Кякштом, я ездил танцевать в Монте?Карло, и мы едва ли не первые проложили путь за границу русской хореографии. В течение 35 лет я участвовал в 50 балетах и поставил бесчисленное множество характерных танцев, в том числе имеющую такой бешеный успех мазурку, которую, кстати, публика вновь увидит на моем бенефисе. Конечно, успех мазурки надо в большой степени приписать тем идеальным исполнителям, которые имеются в распоряжении Государственных театров. Мазурка и испанские танцы всегда были моими любимыми. Я ездил в Испанию с целью на месте изучить эти полные неги и огня танцы, чтобы в передаче чувствовался колорит страны. Наконец, если это интересно, то могу прибавить, что, наряду с балетом, я давно и сильно увлекаюсь охотой. В продолжение многих лет я состоял председателем охотничьего общества «Северянин», и, если покойная Савина говорила: «сцена — моя жизнь», то я с таким же правом могу сказать: «природа — моя жизнь». Теперь, конечно, об охоте не может быть и речи, и все свое время я отдаю балету.

На моем юбилейном спектакле, в картине «Бал у маркграфа Велиопольского»•, будут не только танцевать, но даже разговаривать и петь... Я пригласил участвовать артистов Александринского театра Ю. В. Корвин-Круковского, Д. X. Пашковского, И. В. Лерского и оперного тенора С. К. Пиотровского•. О себе, как артисте, в этот вечер я думал меньше всего.

Записал И. Розерберг•.