13/14—166

ши дни трудно верится. Дело в том, что дирекция театров, руководствуясь каким-то «уставом» или «положением», не могла и не хотела заплатить за оперу более 1.143 руб. Между тем сам покойный композитор пред смертью назначил за свою оперу 3.000 руб. Таким образом оригинальнейшему из русских музыкально-сценических произведений грозило вовсе не увидеть «света рампы»... Но помогла печать, — Кюи изложил в газете обстоятельства дела, а Стасов разразился «громовой» статьей, приглашая самое публику внести недостающие деньги. Публика вняла призыву, и необходимая сумма была вскоре собрана. Приходится, однако, констатировать, что у этой публики, воздавшей дань уважения автору «Русалки», «Каменный гость» никогда не имел большого, решающего, всеобщего успеха. Вместо привычных красивых арий и ансамблей, она слышит здесь почти сплошной речитатив, тонкости которого слишком интимны, слишком «камерны», — а вместо симфонических картин и характеристик в оркестре — весьма сдержанное, даже «аскетическое» сопровождение, за малыми исключениями служащее лишь гармоническим фоном для декламации певцов-актеров. Но все это нисколько не мешает «Каменному гостю» Даргомыжского представлять большой интерес и большую ценность для всякого, кто привык серьезно вникать в вопросы сочетания слова со звуком на музыкальной сцене. Действительно, ничего подобного этому произведению русская опера не знала до Даргомыжского, — он первый у нас проявил сознательное и культурное отношение музыканта к поэтическому слову; и декламационный стиль «Каменного гостя», совершенно освободившийся от рутинных оперных форм, явился, повторяю, в высшей степени замечательным (хотя и односторонним) новообразованием в области нашей театральной музыки.

Виктор Коломийцов.