2—10

от юного Александра либеральных реформ, освобождения крестьянства и конституции. Отечественная война и взятие Парижа является высшей точкой обожания Александра и конституционных надежд, тем более что он настаивал на конституции во Франции — на ограничении королевской власти. Пребывание наших войск в Париже, еще пропитанном духом великой революции и энциклопедистов — высший расцвет грез лучшей части представителей гвардии и армии. В числе их является и молодой Платон Плавутин, связывающий себя супружеством с внучатной племянницей Вольтера: он верит, что пылкая французская кровь обновит соки старого княжеского рода. Словом, — весь первый акт — сплошной энтузиазм, вера русских в светлое будущее.

Второй происходит пять лет спустя, уже на берегах Невы. Старой княжне Екатерине Плавутиной — бывшей фрейлине Екатерины II — уже много лет. Ее теперь катают в креслах не по ее прихоти и строптивому нраву, как прежде, а потому, что уже не держат ее старые ноги. Светлые летние северные ночи она проводит перед открытым на Неву балконом и, как сквозь туман, вспоминает то время, когда в Петергофе перед государственным переворотом наследница Екатерина плакала у ней на груди. Теперь не то. Какая-то тихая элегическая истома охватила всех. Ждали бурных переживаний, света, конституционных начал, а вместо этого приближается «аракчеевщина».— Княжна чувствует, что близка ее смерть. Она хочет покончить счеты с прежним: примиряется с племянником Платоном, которого не видела последний год потому, что он осмелился жениться, без ее совета и согласия, на какой-то француженке. Она его «прощает»; она старается примириться с своей незаконной дочерью Глафирой, выданной ею замуж за итальянца маркиза. В Глафире слились две породы: