9—11

Лет шесть тому назад подобным образом волновались кто за кинематограф, который тоже слишком высоко стал закидывать ноги. Опасались, что заест он театр. У драматурга Фальковского даже созвана была конференция, не мирная, а весьма боевая. «Засилье кинематографа, — говорили, — надо, надо кинематограф осадить. “Облитературить” его, ввести в рамки, облагородить». Человек сто, пожалуй, съехалось. Судили — рядили до утра. А так как были там звезды из мира литературного и артистического, то и говорили литературно и артистически. Ну, а собственно результат? А результат получился умеренный весьма. Кино, он, анафемский, хоть бы что! И не поморщился. Как грубо-мелодраматичным, низкопробно-увечным был, так таковым и остался. Рос, развивался; плодился, множился и ибсеновски- возвышенным становиться не хотел... Не испугало его и то, приезжали агенты Ханжонковы и стали тыкать ходким беллетристам добрые авансы на предмет писания литературных, благородного свойства, сценариев. Ибо добрые авансы ходкие беллетристы — представьте! — неотлагательно разобрали, а литературных сценариев что-то не вышло... И даже вот что приключилось: литераторы не облагородили кино, а сам кино весьма онеблагородил некоторые произведения литераторов.

Вышла это горестная неудача, надо думать, оттого, что существует некий могучий потребитель именно низкопробного Кино. Потребитель этого силен и хитер, и на Ибсене его не проведешь. То же и с мелодрамой. Желает потребитель мелодрамы, — да еще самой грубой и глупой. И будут ее ему подносить. Тут много и не поделаешь. Единственно, что можно сделать, это не слишком горячо благодарить за постановку этого добра. Только и всего.

Некоторые осторожные люди занимают позицию