5—27

О происхождении «Нибелунгов» Вагнера.•

(К возобновлению «Валькирии» на Мариинской сцене).

Еще в конце XVIII века знаток германской народной поэзии Кердер, исследуя богатейшие, но крайне перепутанные северные саги, легенды и сказочные приключения, мечтал о том, что из этого многообразного наследия различных народов и различных эпох будет когда-нибудь создана новая космическая Одиссея-Илиада• — концентрированная «сага саг».

И вот в прошлом столетии одна за другой стали появляться попытки выполнить эту идею. Основным материалом для всевозможных и бесчисленных поэтических построек послужила, главным образом, «Песнь о Нибелунгах»• XIII в. (этих нибелунгов-воителей не следует смешивать с вагнеровскими нибелунгами, обитателями подземного царства, символизирующими «четвертое сословие») и отчасти — северная мифология, насколько она стала известна из переводов двух «Эдд» (старшей• и младшей•) и героических сказаний с исландского и норвежского языков на немецкий. За исключением разве трилогии Хеббеля• и эпической поэмы Иордана• (и то и другое появилось уже после того, как был напечатан текст «Кольца Нибелунга» Вагнера), — все эти попытки, довольно-таки бесплодные, давно уже забыты; даже драма Гейбеля «Брингильда» (1857)•, на которой заметно отразилось благотворное влияние Вагнера, оказалась нежизнеспособной. Быстро сошла со сцены и бездарная опера Дорна «Нибелунги».

Без осуществления остался гораздо более интересный и талантливый оперный проект известного эстетика Фишера, — проект•, основанный на «Песне о Нибелунгах», Фишер наметил пять «великолепных, блестящих актов» — оперу-монстр с небывалым коли-