II—334

внутри Университета преподается?”». Тут же, провидя последующее изгнание выражения «вольный дух» даже из поваренных книг, Магницкий недоумевал: «На что вместо своекоштных студентов поставлено: вольные. По злоупотреблению сего слова желательно, чтобы оно не весьма расточалось; особенно в воспитании». Почти столь же придирчиво отнесся к данному Уставу и знаменитый митрополит московский, а тогда архиепископ тверской Филарет. Так, в самом начале своих замечаний, он предлагал вопрос: «Какой класс общеполезных граждан образует факультет — математический?». Да, суровы были тогда условия для развития науки. Даже книгами библиотека Университета пополнялась сравнительно слабо. Так, в 1828 г. она была «приумножена семнадцатью творениями в 44-х книгах». Зато в предшествующем году «чиновник 8 класса Булгарин» осчастливил тысячью экземпляров своего издания «Избранных од Горация», представляющего, как известно, плагиат у польского филолога Ежевского. Если так не блестяще было положение книгохранилища столичного университета, то, заметим кстати, подведомственные ему низшие учебные заведения были обставлены еще хуже; так, библиотека уездного города Калужской губернии Мядыня заключала всего 4 книги. Немудрено, что приниженность науки и скудость средств для ее распространения вызвали столь же зловещее, как и неудачное предсказание академика Паррота. «Много оснований позволяют предусмотреть, что Петербургский Университет никогда не пойдет хорошо». Между тем питомцы уже тогда его поддерживали с честию славу своей Аlmae Matris и в Берлинском Университете, и в Профессорском Институте в Дерпте. К сожалению, недостаток места заставляет нас прекратить изложение богатейшего содержания опубликованных документов. Каждый из них дает какую-нибудь любопытную подробность или характерную бытовую черточку. Так, в формуляре профессора Якова Васильевича Толмачева, уволенного впоследствии из университета за малое знакомство «с искусством излагать свои и чужие мысли в науке», читаем, что сей муж преподавал в школе гвардейских прапорщиков «военный слог».

Любопытный очерк П. Н. Столпянского «К истории изданий С.-Петербургского Университета» убедительно доказывает, что здание 12 коллегий, где ныне помещается Университет, отнюдь не принадлежит к «временам Петровым» и «стало, хотя отчасти, возводиться тогда, когда прах великого императора лежал в гробу, посреди не-