II—327

Но и это все — театр не народный, дышащий непосредственностью, тем моментом творческого акта, в чем скрывается особенность народного театра. В нем теснейшая связь зрителя и артиста и увлечение зрителя действием. Стоит только вспомнить слова И. С. Аксакова, присутствовавшего при действии Царя Максимилиана.• Это именно действие, а не представление, динамика, а не статика театрального акта, что неизбежно бывает, когда пьеса получает устойчивую, окончательную редакцию, что мы видим в переработке. И зритель живет с артистом, умиляясь действием, участвуя в нем. (Сагайдачная. Театр и Искусство. 1910. 17).

Может быть, как уже отметили (Н. Виноградов, А. Ремизов, стр. 116), по-прежнему играть нельзя. Жизнь вызывает новые требования. Она же создает и новую постановку. Но это не значит, что нужно скрыть одно, прибавить другое... и т. д. История пьесы в ее редакциях показывает, что пьеса и не жила вне народа, вне зрителей. Она жила с ними, вбирая в себя от времени и места подсказанное ими.

В середине, а может быть в начале XVIII в., создалась пьеса, объединив содержание апокрифа — жития Никиты (В. Каллаш), с формой итальянской интермедии (К. Миклашевский. La comedia dell’arte. См. В. Перетц. Итальянские комедии и интермедии... П. 1917). Свою долю внесла сюда и былина, и песня, и романс. Получился чудный гротеск, та вычурная архитектурность, что скрыла за собой глубокое осмысление, может быть и политических событий, как иллюстрацию любимой темы «Прения живота со смертью» (Ф. Батюшков. Спор души с телом. П. 1891. Стр. 126 и дал.).

Много придало особенности и место исполнения: здесь и деревня, и захолустье города, и казарма внесли свое индивидуальное, специфическое. В отдельных вариантах особенности места выделяются резко. Кое-что переходит и в другие варианты, становится общим. И нет силы забыть их: они органически слились с пьесой, создавая манеру действия, традицию положений. 33 повторения — мера времени, как называет это А. Ремизов, но и смысл этого в 33, а не в трех (стр. 118). Уничтожить эту меру в былинах, где она так обычна, — и уничтожите орнамент, орнамент своеобразный. Слить два образа в один — уничтожится любопытный психологический прием народного творчества.

И всякая поправка народного творчества, всякая попытка направить волну его в новое искусственное русло —