II—184

няты во всей своей жуткой подлинности. С момента окончания «Евгения Онегина» • Чайковский расстался с юностью и вступил в зрелую жизнь; на пороге к ней стоит ужасная тайна его женитьбы и тяжкое нервное потрясение. • Опасность уже теперь встретиться лицом к лицу со смертью миновала, наступил благополучный период жизни, и Чайковский даже довел себя до кафедры музыкального деятеля — дирижера, гастролирующего по Европе. • Но за видимой общительностью всегда таилось желание скрыться от жизни и тягостное сознание одиночества. С изданием «Спящей красавицы» • в конце восьмидесятых годов кончается период благополучия, ибо он доведен до грани, за которой начинается или мещанское самодовольство, т. е. умирание духа и пассивное пребывание в ореоле знаменитости, или борьба за свободу духа и с мещанством, и со смертью, как началом разлагающим сознание. Мещанства Чайковский не боялся, ибо в каждом по внешности уютном углу и приличном обществе он провидел присутствие черта. Первый акт «Щелкунчика» ясно на это указывает.• Смерти же он боялся всегда и, чутко слыша ее приближение, затрепетал. Трепетом этим пронизана «Пиковая Дама», пронизана до ужаса, до отчаяния. Трепет этот пронизывает насквозь все произведение и идет crescendo от мрачного тупого ужаса перед веянием могильного холода до безнадежного отчаяния, до предания себя духу разрушения, до чудовищного сredo в смерть, в ее вездесущие и в то, что пафос разрушения и пафос жизни едины суть. Это уже бакунинское пламя!..

Роль Германа до наших дней не создана. Она ждет гениального творца и исполнителя. Эскизы