II—139

Неужели же та книжная формула, которую доктор Вангель, как паллиатив, дает больной Эллиде? Неужели же пресловутая «свобода под личной ответственностью»!

Но разве могла эта формула так удивить Неизвестного, который всю жизнь именно по ней только и действовал?

Ведь решительно всякое действие, — от высочайшего подвига любви до гнуснейшего преступления, — одинаково покрываются этой формулой, так что в конце концов она ничего не формулирует, а только узаконяет личный произвол. Нет, Эллиду спасло то, что на этот раз таилось под формулой. Ее спасло «чудо», то самое, которого Нора• так страстно ждала и не дождавшись которого она уходит от мужа, «чудо», которое заставляет Эллиду в первый раз оценить глубокую любовь мужа, свободно выбрать именно его.

Эта любовь родилась в Вангеле не сразу. Какой большой внутренний путь надо совершить, чтоб от любви, которая «думает только о себе», придти к той любви, которая может отказаться от любимого существа именно в силу того, что «так горячо любит»!

И Эллида с изумлением стоит перед вечным и великим чудом любви, жертвующей собою ради спасения другого.

Вот то необычайное, что «случилось», после чего она уже не может бросить Вангеля и чего Неизвестный, так сказать, «органически» не может понять.

Свобода, как добровольное самопожертвование, оказалась сильнее чар самоутверждающейся воли, закон любви победил силу личного произвола.