II—80

шой эрудиции и памяти, каковые потребны для того же в музыке, ибо естественная зрительная память у подавляющего большинства людей значительно острее, нежели память слуховая — музыкальная, а мелодические и гармонически краски хореграфии несомненно в сравнительном разнообразии много беднее музыкальных. Достаточно просмотреть десяток типичных классических балетов, чтобы убедиться в несомненной исчерпаемости хореграфической изобретательности. Это доступно даже рядовому зрителю, не умудренному в тайнах балетной техники.

Одним из сильных доказательств непреложности этой истины является то обстоятельство, что новейшая хореграфия, инстинктивно чуя тупик, стала искать новые формы, компенсируя недостаток изобретательности стилизацией.

Дабы судить об историческом пути, пройденном хореграфией за последние 200 лет, достаточно, без особой погрешности, изучить историю русского балета, ибо, благодаря особо счастливо сложившимся обстоятельствам, — почти все величайшие хореграфы Европы или лично работали в России, или были представлены у нас достаточно ярко своими учениками и последователями.

В эпоху реформ Ж. Новерра в России был уже образцовый, по тому времени, балет и в Петербурге, и в Москве, что давало в руки как своих, так и приезжих балетмейстеров исключительный по богатству и подготовленности материал.

Покровительство Двора и щедрые ассигнования на монтировки открывали балетмейстерам широкое поле для творчества, вследствие чего количеством новых постановок балетов русские