I—100

своего покоя — физического и душевного. Он не заботится об исполнении поручения, — хотя это ведет его к материальной нищете, — чтобы не тревожить себя, он даже не распечатывал письма отца, предоставляя отвечать на них своему слуге.

Чтобы ярче оттенить эту черту героя, автор, как и Гончаров, идет путем противопоставления ему живого деятельного характера — Сумбурова, или Бурная, отца невесты Лентула, который — весь жизнь, энергия, подвижность. В другой оболочке, это тот же Штольц•, но в условиях дворянской жизни своего века.

В какой бы обстановке Лентул ни вышел перед зрителем после, если бы комедия была окончена, — это уже не играет роли. Герой, и не появляясь, стоит перед нами живым законченным типом. Выиграл ли бы он в яркости, если бы читатель и зритель имели его, как действующее лицо, сказать трудно. Но несомненно, однако, что такой прием обрисовки был взят Крыловым для героя с таким характером очень удачно. Подобный характер выигрывает в живости развития сюжета более при такой композиции, как у Крылова. Трудно дать яркую картину неподвижности человека в действии. И у Гончарова Обломов больше описывается, познается в своей противоположности — в Штольце, нежели в тех главах, где автор оставляет его лицом к лицу с читателем, заставляя его действовать, говорить и т. д.

Это легче для обрисовки характера, но, конечно, в драме дать композицию без героя — явление в литературе довольно редкое. Для писателя нужен большой талант, чтобы держать мысль читателя, а тем более зрителя в напряженном внимании к лицу, которого нет, построить всю пьесу на характере, но не дать его олицетворения в определенном, действующем перед читателем и зрителем лице. А у Крылова мы именно и наблюдаем эту особенность. Герой не показывается, но мысль зрителя, его внимание сосредоточено на нем и около него. Это