6—38

«Меду подобна» смуглянка; вонюча, грязна — «не кокетка»;

Коль сероглаза — «Паллада»; суха, жиловата — «как серна»;

Карлица — «прелесть моя, вся ты маленький соли комочек»;

Ростом огромна — «она величава, достоинства полна»;

«Мило картавит» заика; безмолвна совсем — «как стыдлива!»;

Вспыльчива, гневна, болтлива не в меру — «огонь настоящий»;

«Нежная милочка» та, что едва лишь жива от сухотки;

«Слаба здоровьем» — когда от чахотки совсем умирает;

Коль полногруда, жирна, то «Церера» и «спутница Вакха»;

Тучна, курноса — «Силена», губастая — «жаждет лобзаний».

Сходство между этими двумя пассажами разительное; надо лишь удивляться таланту Мольера, что он сумел придать малоподвижным латинским гекзаметрам Лукреция живую, легкую, чисто французскую оправу.

Остается только объяснить, откуда Мольер мог знать Лукреция. Дело в том, что, тогда как мировоззрение других писателей XVII века слагалось под влиянием Декарта, Мольер был в этом отношении учеником Гассенди. А этот философ был как раз страстным поклонником всей системы Эпикура, и Лукреция в частности. Гассенди знал наизусть многие места римского поэта и называл его книгу «своим молитвенником», как это ни странно было для носимого им сана аббата: известно, что Лукреций отрицает какое-либо вмешательство богов в