II—328

попытка безнадежная. Это надевание оков, связывающих свободу движения. Конечно, «русский народ не будет в обиде» (стр. 118). Но это будет именно книжная казна (стр. 118), а не сокровищница народного творческого богатства, где хранится созданное самим народом, в оригинальной архитектурности.

И если «театр — есть театр» (стр. 115), если для народного театра важно сохранить «пеньковые бороды, дурацкие колпаки, грубо приставленные носы» и т. д. (стр. 116), то так же нужны — и еще более — и все образы, все повторения, нужна и казарма, и все, что дается чудилой, — все те особенности, что так подходит, так гармонирует с широким шагом, резким голосом, с пеньковой бородой, ибо, оставляя казарменный резкий голос и широкий шаг, а в то же время выбрасывая «вон казарму и все, что с ней казарменное» (117), это не сбережение народного. Это не твоя от твоих. Это — «театр Алексея Ремизова».

К Царю Максимилиану в издании Алконост и нужно подойти с этой стороны.

Алексей Ремизов известен как талантливый стилизатор народных произведений, вводя этим в обиход литературы живую струю подчеркнутых стилизацией образов и приемов народного творчества. Царь Максимилиан еще раз подчеркивает его мастерство в этом направлении. На основе народной драмы создана им настоящая пьеса. Использованы все имеющиеся в печати записи пьесы. Выбрано из них общее и дана основная ситуация произведения. Вихрастость улицы, казармы приглажена. Пьеса пущена из музея вариантов в обиход (стр. 115, 117). Если согласиться с А. Ремизовым, что Царь Максимилиан — портянка Шекспира (119), то в театре Ремизова публике показывается портянка вымытая, чистая, — та портянка, что в солдатской жизни существовала для смотров. Для избалованной театром публики это, конечно, нужно. С этой стороны нельзя не признать стилизацию пьесы очень удачной.

При строгой выдержанности стиля, — а А. Ремизов в этом отношении — большой мастер, он умеет сохранить всю сочность, красочность языка, — при умелом построении действия в согласии с условиями техники театра — пьеса А. Ремизова несомненно ценный подарок современному, ищущему новых форм театру.

А. Ремизов глубоко проникся психологией народного театра. Интермедия не только развлечение, а та жизнь, в глубоком смысле которой трагическое идет рядом,