II—263

понравилась, и мне тяжело бывать там. Тем не менее каждый день я узнаю от роrtier, как чувствует себя Иван Сергеевич, и через день видала его. Сегодня встретила там Анненкова*, который просил кланяться. Предоставляю Вам судить, до какой степени мне грустно уезжать. Милое Спасское не увидит своего хозяина в это лето! До скорого свидания, добрейший Яков Петрович. Еще раз прошу прощения и крепко жму Вашу руку. Жозефине Антоновне** и Александру Васильевичу*** мой привет и поцелуй детишкам.

Савина.•

Вернувшись в Петербург, Савина действительно сообщила Полонским все подробности, по-видимому, сильно сгустив при этом краски. Последние забеспокоились, и Тургеневу в письмах приходится их успокаивать: Савина — чудачка. «Жалеть обо мне можно было только потому, что я болен, и кажется неизлечимо; во всех других отношениях я как сыр в масле катался. То же и теперь продолжается здесь****: и болезнь неизлечимая, и всевозможные за мной уходы, и удобства» — «Что касается до ухода за мной, то он, как гоголевские индюшки,• — даже противно смотреть, как это все обильно и жирно»*****.

Думается, что Тургенев был искренен. По крайней мере, такой беспристрастный человек и

* П. В. Анненков в письме к Стасюлевичу от 10-го мая описывает свое свидание с Тургеневым. («Стасюлевич и его современники в их переписке» т. III, стр. 400).

** Жена поэта, недавно скончавшаяся.

*** А. В. Топоров.

**** В Буживале.

***** Письма к Полонскому от 13 и 30 мая. («Первое Собрание писем» стр. 426, 437).