II—170

серватории (это было днем) сообщение об японской музыке, он, несмотря на тьму разных дел, бывших у него в этот день, нашел все-таки время побывать на моем докладе вместе с Дианиным, чем я был тронут несказанно.

XI.

Теперь, чтобы закончить этот короткий отрывок из моих воспоминаний, скажу несколько слов о смерти А. П. Бородина.

На Рождестве 1886 г. в помещении аудитории профессора Сущинского в том же здании, где жил и Бородин, был устроен профессорами Медицинской Академии для их семейств и знакомых интересный, прошедший очень оживленно костюмированный танцевальный вечер, на котором присутствовал также и я. Главные устроители, затеявшие это развлечение, были профессора Сущинский, Доброславин и Бородин. Вечер так удался и так понравился, и на нем так все непринужденно веселились, что его решено было повторить на масленице. И вот в феврале 1887 г.• в той же аудитории был опять устроен вечер, на который я был также приглашен Доброславиным и Бородиным, но какие-то обстоятельства, к счастью, помешали мне воспользоваться этим приглашением. Говорю к счастью, потому что в самом начале сразу оживленно начавшегося вечера Бородин, который, говорят, в этот раз был в большом ударе, дурачился и смешил всех до упаду, вдруг подошел к стене, прислонился и тут же мертвым упал на пол от разрыва вены.

«Трудно описать весь ужас и скорбь присутствующих друзей Бородина», — рассказывала мне потом Мария Васильевна Доброславина.