II—161

Ложились спать они большею частью очень поздно и, благодаря болезни Ек. Серг., вся их жизнь, а также хозяйство в доме шли в большом беспорядке и безалаберности, что, естественно, немало должно было отражаться на всей деятельности и полном труда дне Александра Порфирьевича.

III.

Я бывал у них преимущественно по вечерам, когда Бородина можно было застать с большей вероятностью дома, хотя и по вечерам он очень часто исчезал по разным делам. Особенно ему не давали покоя с Женским Медицинским Институтом•.

По вечерам к ним приходили часто коллеги Бородина по Академии или кто-либо из его музыкальных друзей.

Я заставал их вечером обыкновенно в столовой за чаепитием. За большим обеденном столом в одном конце сидела Екатерина Сергеевна, а в другом, противуположном, — Александр Порфирьевич. Он пил чай из маленькой, почти микроскопической, вроде кофейной, чашечки, которых он выпивал бесконечное количество, причем ему беспрестанно приходилось с передачей чашек беспокоить всех сидящих за столом.

На мой вопрос, почему он не пьет сразу из большой чашки, причем не пришлось бы так часто никого тревожить, он мне ответил:

— Видите ли, выпив 10 таких наперстков, и со всеми процедурами передачи и наливания у меня остается впечатление, что я выпил бог весть сколько, а на самом деле выпито очень мало, следовательно, иллюзия многопития соблюдена, и соблюдены также условия здоровья, так как питье в большом количестве мне запрещено.