II—125

больше писать для зрелища, нежели для слухи, отчего истинное наслаждение внутренним пропадает, исчезает и та польза, которую люди раньше получали от пьес».

Из приведенных нами небольших отрывков можно усмотреть, какое проникновенное понимание задач театра было тогда у лучших его представителей, которые видели в нем внутреннее, т. е. художественное воспроизведение в живой речи мысли автора, выраженной в литературной форме.

И по мере того, как театр от внешнего подходил к внутреннему, из грубого зрелища или представления для глаз превращался в ludus literarum, школу изящной словесности, в которой слуховое брало верх над зрительным, совершался процесс постепенного ограничения и суживания театрального места.

Подобно тому, как молящемуся на открытом воздухе в безграничном пространстве понадобился храм для того, чтобы сконцентрировать свою молитву, собрать ее в фокус, дабы она не рассеялась, не распылилась в воздухе, так точно потребовался другого рода храм для того, чтобы ярче раздавалась речь, которая глухо звучала на воздухе, дабы отразить внутреннее слуховое, которое стало брать верх над зрительным внешним, «Show play», постепенно приближалась к «hearpeay», зрелище превращалось в сценическое воспроизведение, театр плэнера постепенно приближался к камерному театру.

Признание, согласно которому внутреннее должно преобладать над внешним, свидетельствует о современном Шекспиру развитом вкусе и понимании истинной сущности сценического искусства.