II—91

графическая композиция обычно являемся не «писанием», — а «преданием». Сочинение балетмейстера передается из поколения в поколение артистами, «видевшими» постановку и имеющими хорошую «хореграфическую память». Но стоит умереть, уехать или просто не пожелать знающему данный балет возобновлять его, — и произведение искусства, часто гениальное, бесследно пропадает для потомства.

Хотя, конечно, возобновление в наше время какого-нибудь балета Фузано или Гильфердинга, вероятно, не представило бы никакого интереса, кроме чисто исторического, но даже многие из балетов Мариуса Петипа, сравнительно так недавно весьма популярные, — ныне возобновить оказывается совершенно невозможным.

Что же касается большего или меньшего интереса к старым произведениям, то если при современном развитии и направлении музыки существует громадное число меломанов, слушающих с восторгом оратории Баха и Гайдна, — то нет основания предполагать, что не существовало также и великих хореграфических творений, достойных интереса и особенно изучения в настоящее время.

Существует немало описаний старинных балетов, и даже довольно подробных, но для отдаленных поколений они играют не большую роль, чем описание игры на сцене Дмитревского или Плавилыцикова. По ним можно судить, что и то и другое было, вероятно, очень хорошо, но все же вообразить себе все детали и тончайшие нюансы невозможно.

Таким образом хореграфическая композиция, имея бесспорные права, равные с произведением литературным или музыкальным, — обречена,