II—55

мой организованной плутни у Большова и Подхалюзина•. А там... представитель чиновничества Беневоленский•, самодур Тит Титыч•, мрачная Уланбекова•. Можно ли будет стряхнуть все то разом? Как понимать самодурство, где его последние корни? Правда, Аполлон Григорьев по-своему освещает этот мир, отмечая искру добра в самой падшей душе, но, по традиции какой-то иной, уже отходящей эпохи, он берет вопрос слишком глубоко, заставляет думать о вечном зле и вечной правде бытия. А в благородном, — о! тысячу раз благородном порыве к новой жизни хочется верить, что и эти беды удастся избыть одним усилием. И вдруг выход указан.

В своей статье «Темное царство», Добролюбов выносит весь вопрос на поверхность. Не стоит задумываться над коренным несовершенством человека, когда причина зла все в этой же ненормальности общественных отношений. Большов решается на банкротство потому, что не имеет ни малейшего представления об общественном значении такого поступка, закон для него — не представление высшей правды, а лишь внешнее препятствие. В нем не воспитан человек, и только от этого происходит его преступная безобразная деятельность. И таков не один Большов. Редкими и верными ударами кисти критик набрасывает целую картину круговорота темных понятий, показывает, как самое юное существо, вроде Тишки•, не может не воспринять ходячего символа веры. Почти ребенок, он уже пропитан идеалами своего ментора Лазаря Подхалюзина, который тоже не настоящий мошенник, а мелкий плут, порожденный бессмысленным гнетом самодурства. Критик шаг за шагом