I—19

установить с достаточной ясностью. На вопрос самой Кундри: «Какой властью ты меня вызываешь?» — Клингзор отвечает: «Га! ибо только со мною бессильны твои чары». Кундри (дико смеясь): «Разве ты целомудрен?» Эта насмешка над уродством Клингзора приводит его в бешенство. Он издевается над Кундри, которая погубила Амфортаса, «столь сильного в святости», грозит, что вскоре овладеет самим Гралем, и указывает на приближение новой жертвы — мальчика, входящего в волшебный сад (Парсифаля). Из отрывистых фраз Кундри в этом разговоре с Клингзором и из большой сцены ее с Парсифалем выясняется причина, заставляющая ее, стремясь к добру, творить зло. «Я видела Его» (Христа, несущего крест), — говорит Кундри: «и смеялась... Его взгляд упал на меня. И с той поры я ищу Его по всему свету, я ловлю Его взгляд (чтобы получить прощение), но когда я уже близка к цели, проклятый смех возвращается ко мне, и новый грешник падает в мои объятия». Вот проклятие, которое лежит на Кундри и заставляет ее соблазнять самых сильных в святости.

С этой же целью Кундри старается привлечь к себе и Парсифаля. Начинает она сцену соблазна с величайшей осторожностью. Она рассказывает ему о страданиях и смерти его матери (Герцелейды), которая умерла от горя, когда легкомысленный мальчик убежал от нее. Во время этого рассказа Кундри привлекает Парсифаля к себе на цветочное ложе и от имени его матери впивается долгим поцелуем в его губы. Этот поцелуй потрясает все существо Парсифаля: «О! Муки любви! как все во мне содрогается в греховном вожделении», — восклицает он. Но в его памяти встает образ Амфортаса, рана его, открывающаяся пред священной Чашей, и Парсифаль становится «знающим», ясновидящим: «Я слышу жалобу Спасителя, скорбящего об оскверненной святыне: “спаси меня из рук, запятнанных грехом”, так гласила Божественная жалоба, с потрясающей силою