19/20—351

лог к Пигмалиону•, «который должен относиться к рождению герцога Берри». «Его заглавие “Рождение Озириса или праздник Памили”». Это египетский праздник, где народ танцует менуэты и ригодоны и поет хоры и пошлости. Вдруг небо омрачается, гремит гром, народ в страхе быть испепеленным. Ничуть не бывало: великий жрец Юпитера говорит, что им нечего бояться. Тут же появляется сам Юпитер, чтобы возвестить о рождении помянутого принца, которого никто не упоминал. После того танцуют, и все довольны — исключая зрителей».

Одним из самых ярых противников традиционной французской музыки стал Руссо*. Он посвятил отдельную статью этому предмету, где говорит, что «французское пение является сплошным лаем», а все оперы «тягучие и скучные причитания, которым не хватает, чтоб всех усыпить, только того, чтобы их пели не фальшиво и без крика».

В опере образовались два «угла» короля и королевы, непримиримых в своих вкусах.

Вольтер советовал подумать о том, что в театр идут не для споров:

Пребывая в храме пения,

Я ищу лишь наслаждения;

Но там споры, крики, стоны —

Кто мелодичней: Рамо иль буффоны (итальянцы).

Так тянулась бесконечная распря между сторонниками классической французской музыки и новыми веяниями, внесенными итальянцами. Последние в 60-х годах слились с тем народным театром, который так стойко боролся за свое существование и с 20-х годов приобрел окончательное признание и право ставить пьесы с пением и танцами.

Интересно отметить, что и в России к этому времени, «как скоро, однако, итальянская опера буффа

*Руссо в своей «Исповеди» подробно говорит о том, как он думал посвятить себя музыкальной карьере. Его перу принадлежит ряд музыкальных сочинений, а одна его оперная сценка ставилась даже на придворном театре в Фонтенебло•.