19/20—347

так как он не значится в списке членов комиссии; исполняя же волю Государя Императора•, они не могут довольствоваться тем, что он, Кистер, указывал им только на помещение, где хранятся капиталы, но должны принять от него все, что по книгам должно быть налицо. После этих слов Кистер отошел к окну и заплакал. Увидя это, Кирилину стало жаль Кистера, и, подойдя к нему, он сказал, что напрасно он так огорчается, потому что он должен был ожидать этого.

На другой день приглашен был в Контроль от Коммиссии Емельянов для указания и проверки сумм по книгам, а Кистер, встретив Емельянова, изменился в лице и уже более не являлся в Контроль, так что прием Кассы продолжался более двух недель и без бытности Кистера. Затем Кистеру предложено было подать в отставку, но еще до подачи о том просьбы он утвердил всех советников, контролеров и ревизоров в должностях. Все эти лица, за исключением его сына Оттона и племянника Кремера, по несколько лет были исправляющими должности, и велось это Кистером с тою целью, чтобы если кто-либо из них чем-либо ему не угодил, то чтобы тотчас, без всяких объяснений, можно было уволить, что им и практиковалось*.

После выхода Кистера пошли сокращения в Контроле, куда приглашен был прежде уволенный от должности бухгалтера Емельянов, назначенный Управляющим Контроля, а Заведывающим Кассою утвержден был действительный статский советник Алексей Николаевич Фролов. Все же фавориты, — в том числе и Оттон Кистер и Кремер, — полетели с места; остался один только казначей Михайлов. Кистер, кроме места, лишился звания статс-секретаря, а сын его Оттон — звания церемониймейстера.

Пешков.

* О том же рассказывает в своих воспоминаниях и актер А. А. Нильский — «Истор. Вестн.», 1899, № 11, стр. 511.