17/18—268

немалое время следовал он сам. Но возродить драматическую музыку было суждено ему лишь в очень зрелом возрасте.

Бесспорно благотворное влияние на его затаенные замыслы имело путешествие в Лондон (через Париж), куда он в 1745 был приглашен, в качестве уже известного оперного композитора-дирижера, Геймаркетским театром. Для лондонской публики Глук пробовал составлять, по обычаю, так называемые «паштеты» (pasticcio), т. е. не столько писать музыку заново, сколько налаживать новые оперы из прежних своих арий, пользовавшихся популярностью в Италии. Но здесь его постигла с паштетами полная неудача, и он убедился в бессмысленности такого рода творчества. С другой стороны, большое впечатление произвел на него в Лондоне Гендель. Но особенно интересно было Глуку ознакомиться с парижской оперой, куда не проникла итальянская зараза виртуозного блеска ради блеска и где еще в XVII в. Люлли, а затем Рамо и другие стремились развить декламационную точность и силу.

Однако и в Вене, куда переселился Глук и где ему пришлось сочинять придворные фестшпили всякого рода для высокопоставленных любителей итальянской оперы, — он должен был сначала идти прежними опостылевшими ему путями. Его реформаторские планы сильно задерживались также отсутствием соответственного либретто: ничтожные продукты модного Метастазио и других либретных дел мастеров никоим образом не отвечали идеям Глука. Ему надо было найти себе поэта, способного понять его. Такого поэта он и нашел, наконец, в Вене в лице итальянца Кальсабиджи, выдающегося литератора, очень увлекавшегося античным театром. Завязавшаяся между ними обоюдная симпатия имела решающее значение для Глука и весьма существенно помогла реальному осуществлению его проектов. Он просил Кальсабиджи дать ему «истинные трагедии», которые должны не