15/16—230

совершенства, задумался над теми неисчерпаемыми художественными богатствами, которые недрятся в замкнутой церкви, в той церкви, от которой отошли те, кто не мог мириться с отжившими обрядностями ее и кто в религии искал красоту, одухотворяющую свободное творчество, красоту, возвышающую дух над телом.

Максимов открыл родственную связь между созданным народным гением молитвенным напевом и творчеством наших лучших поэтов и сочетал их. И он оказался прав. Он не мог не чувствовать, что стихотворение «Отче Наш» Фофанова должно передаваться в сопровождении мелодии Молитвы Господней. И он дерзнул. Он решился вынести на суд широких народных масс свою мысль, свою веру в то, что церковь должна подойти к требованиям искусства, которое так же красиво, как красива религия, когда она не обессмыслена, а осмысленна. Он дал в Москве духовный концерт, и Москва была поражена...

Увы! Приходится говорить уже не о художестве, а о жизни! Надо начать рассказывать о тех, кто не понял мысли Максимова и возмутился. Не будем пугаться жизни!

Бритый актер выходит во фраке на эстраду и под звуки напева «Отче Наш» читает стихотворение светского поэта. Разве это не кощунство, разве это допустимо для тех, которые «барабанят» эту молитву, спеша на другую требу?!

Поднялось возмущение. Профанация религии, невиданная наглость!

Фофанов и Молитва Господня!

И однако Патриарх Тихон не только допустил эти концерты, когда узнал о них, но и благословил их, и на заголовке афиш духовных концертов Максимова появился православный крест и под ним надпись: «С благословения Святейшего Патриарха», а один из образованнейших и передовых иерархов православной церкви высказал пожелание, чтобы