13/14—149

Репертуар К. З. преимущественно бытовой — он играет и любит Островского, Алекс. и Ник. Потехиных, Гоголя, Шпажинского и т. д. Кроме комических старух, К. З. играл немало и драматических ролей, напр. в пьесе Чаева «Свекровь» (свекровь), в пьесе «Соколы и Вороны»• (старуху Зеленеву), «Две сиротки»• (нищая) и мн. др. К. З. таким образом талант не только оригинальный, но и разнородный, в нем с большим успехом укладывается рядом и Анна Егоровна Чемерицкая, и «Сваха» из «Женитьбы» Гоголя, и Зеленева•, и Улита•.

Между прочим в своей статье П. А. Россиев говорит о Пузинском артисте: «надо было изумляться, до какой степени мог, выражаясь вульгарно, обабиться человек. Пузинский переработал себя на женский лад. Манера говорить, повадка, жесты, наклонности — все приближало его к женщине и давало повод говорить об ошибке природы, которая так же напрасно создала его мужчиной, как Жорж Санд женщиной... Воистину он знал тайну перевоплощения»!!!

Несомненно, Пузинский является прекрасным примером для известного труда О. Вейнингера, на что имеются в биографии и доказательства, которых мы не сочли нужным приводить в печати. Он обнаруживал и в жизни тенденцию к гомосексуальности.

Известный остряк и безусловный талантливый человек, утопивший свои способности в водке, Д. Д. Минаев был земляком и сверстником Пузинского. Он в своей весьма популярной на его родине «Симбирской фотографии» зло осмеял помещиков и видных людей города; не оставил он в покое и нашего артиста, посвятив ему четверостишие:

Где ты, затянутый до боли,

Гермафродит среди мужчин,

Изящный только в женской роли,

Живешь Пузинский Константин.*

* Выдержки из «Симб. Фотогр.» были помещены в «Гудке». Целиком же напечатана в «Новой Жизни» за 1913 г., № 2. Когда Минаев переехал на постоянное житье в Симбирск и сделал визиты местным дворянам, «столбовые» ему отплатили жестоко за его насмешку. Никто не пожелал с ним вести знакомство. Д. Минаева такое отношение глубоко оскорбило. Он дожил свой век одиноким, заброшенным.