1—12

перед ними. Мажордом князей Плавутиных, Веденей, говорит:

— Невозможно народу дать волю, ваше сиятельство: дебош будет!

Чиновник Веточкин отлично видит и понимает, что власть всегда останется на стороне правящих классов, что при всяком перевороте в выигрыше будут те, кто останется у кормила власти. «Мужик в поте лица обрабатывает землю, воин — живот свой кладет на алтарь отечества; купец — торгует; духовный пастырь — насаждает в человеке благочестие; вельможа — пьет, ест и веселится, а чиновник всеми ими управляет». — Холопствуя пред начальством, он требует, чтоб холопствовали и пред ним. Его старая, девяностолетняя теща, что хорошо помнит, как хоронили Петра Первого, уверена, что весь государственный строй держится на подчинении и насилии. Квартальный может избить обывателя, муж — вывернуть ребра у жены, — его самого могут избить пьяного до смерти, — все это по ее мировоззрению вполне законно.

Еще дальше идет безрукий старый солдат Автоном, что полвека живет при княжеском «Эрмите». Живя сторожем на пенсии и жирном пайке, он считает себя самым счастливым человеком в мире. — «Ни тебе пахать, ни тебе сеять... Только когда кто из князьев придет — кланяться надо. — Ах, и житье мое! Сколько народа мне завидывало»!

Сама княжна, — центральное лицо пьесы, — по-видимому, менее холопка, чем другие. Она не захотела подчиниться приказу Павла: при встрече с его каретой на улице, отворять дверцы своего экипажа и спускаться до нижней ступеньки раскидной лестницы. Она заявила всем, что у ней паралич ног, и целые дни проводит в кресле, на котором катают ее из комнаты в комнату. Только смерть царя освобождает